Опустившись перед ней на колени, я приподнял ее ногу, медленно скользя языком по ее нагой коже, и положил себе на плечо. Она задышала быстрее и вцепилась в мои волосы, стоило мне провести пальцами по кружеву ее трусиков и погладить ее теплое местечко.

— Ты — мой рай, — сказал я. — Господи, Грейс, мне хочется облизать каждый сантиметр твоего тела. Когда я так чертовски близок к тебе, я уже не смогу сдержаться.

Подняв на нее взгляд, я следил за выражением ее лица, когда медленно ввел в нее палец.

— Такая влажная, — пробормотал я.

Ее дыхание замерло, и она издала самый, черт возьми, сексуальный звук, что мне довелось слышать. Она скользила вдоль моих пальцев, я разорвал кружево прямо на ней и тут же припал к ней ртом.

— Боже мой, — воскликнула она и качнулась на моих губах. Мои пальцы медленно двигались в ней, пока мой язык усердно ласкал ее. Никогда не думал, что женщина может быть настолько вкусной.

— Пожалуйста, Шейн, — захныкала она и потянула меня за волосы. Я поднялся и посмотрел прямо в ее сияющие глаза. В них стояли слезы, мерцающие счастьем прекрасные слезы. Я нежно обнял ее лицо ладонями. — Тысячи лет ты хранила мое сердце, и до этого момента внутри меня была сплошная пустота.

— Целиком и полностью, я твоя, Шейн, навеки вечные, — прошептала она. Неторопливо она потянула мои боксеры вниз, и мы стояли друг перед другом обнаженные и изголодавшиеся. Чертовски изголодавшиеся.

Немного отодвинувшись, я обвел глазами каждый сантиметр ее тела, восхваляя каждую его клеточку. Нежную кожу, изгибы бедер, налитые холмики груди, розовые губки...

Я не мог отвести от нее глаз, пока руками скользил по ее талии, подхватывал под попку и поднимал на руки. Ее длинные ножки обхватили меня за талию, и я медленно вошел в нее, наконец-то погружаясь в самые ее глубины. Я застонал и прижался лбом к ее лбу.

— Ах, Грейс, — воскликнул я и восхитительно медленно двинулся обратно. — Я так сильно тебя люблю, — прорычал я. Я снова глубоко вошел в нее, надеясь, что боль была не очень сильной, но судя по тому, как она кусала нижнюю губу и сжимала глаза, я понял обратное.

Прижимая ее, все также обнимающую меня, к себе, я перенес ее на кровать. Мы повалились на простыни, и она снова притянула меня, позволяя глубоко войти в нее, и мы замерли, глядя друг на друга. Затем она улыбнулась и качнула бедрами.

— Черт, Грейс. Ты так прекрасна, — простонал я, погружаясь в нее. Я растворился в ней: кроме нее не существовало ничего. Только прикосновения к ее влажной коже, ее шепот и ощущения, как мой член снова и снова глубоко погружается в нее. Губами мы ласкали друг друга, ногти впивались в кожу, ладони крепко сжимали плоть, ее бедра вторили моим толчкам, усиливая их. Ощущения были настолько сильными, едва ли не за гранью — было безумно хорошо, просто замечательно. Как же мне не хотелось, чтобы этому наступал конец. Мое тело трясло от сдерживания, чтобы не кончить.

Грейс выкрикнула мое имя и вонзила ногти мне в спину, так сильно сжимая меня внутри, что я кончил, изливаясь прямо в нее. Ни одна женщина не заставляла меня кончать так, ни одна женщина не заставляла почувствовать подобное. Я просто не мог остановиться. После первого раза я набросился на ее тело, принимая все, что она могла мне дать. Грейс дарила мне всю себя, и каждый раз был ярче предыдущего.

За час до рассвета я попытался еще раз покуситься на нее, но она засмеялась и игриво отпихнула меня.

— Господи, Шейн. Я не могу пошевелиться — кажется, ты меня сломал, — засмеялась она.

Утомленный и с дрожащими мышцами, я обнял ее и накрыл нас одеялом. Она прижалась ко мне всем телом. Наши тела идеально дополняли друг друга, словно были созданы друг для друга. Я чмокнул ее в плечо и провел губами по затылку. Прижался лицом к ее теплой коже и улыбнулся. Аккуратно отведя ее волосы в сторону, я нежно шепнул ей на ушко:

— Теперь ты навсегда моя.

Сразу же она развернулась ко мне лицом.

— Но... как так произошло, что ты здесь, со мной? Ты ведь ушел, я это видела, — спросила она.

Я не мог рассказать ей, от чего отказался: слишком сильно меня пугала ее возможная реакция. Да, теперь я не просто нытик, теперь я трусливая жалкая нюня. Черт, да я превратился в Коннера. И мне вроде как это нравится. Я покрыл ее лицо легкими поцелуями, надеясь, что она забудет тему.

— Какой смысл жить прошлым? Я ведь сейчас здесь. Рядом с тобой.

Сразу же я почувствовал, как ускорилось ее сердцебиение, и ее захлестнула паника.

— Почему ты не отвечаешь? Что ты сделал? Что произошло? — Она подняла голову и оперлась на локоть в ожидании ответов. — Пожалуйста, расскажи мне, Шейн. Прошу тебя. Ты убедил Михаила вмешаться. Он спрашивал тебя про какое-то решение. Что ты сделал? — У меня внутри все рухнуло, когда ее чудесная бледная кожа приняла зеленоватый оттенок.

Твою ж...

— Я от всего отказался, — выдавил из себя я. — Я теперь просто человек. Смертный. Мы оба.

У нее увеличились глаза и замерло дыхание.

— Что? Почему? — выдохнула она.

— Ты была светом моей жизни, ты была всем для меня. — У меня на глазах выступили слезы, стоило взглянуть на нее. Господи, если я окажусь недостаточно хорош для нее, если она хотела ангела... если просто Шейн ей не нужен... — Правда в том, что душа ангела способна всего на одну чистую и настоящую любовь. И для меня это ты. И неважно, что ты была человеком. Поцелуй, первый раз, когда мои губы коснулись твоих... ад... я бы ничего не менял.

Она резко втянула воздух.

— Стоило мне тебя увидеть, а ты так сильно похожа на Селу, я уже думал только о том, чтобы быть с тобой. Не отталкивай меня теперь, Грейс. Я не смогу жить без тебя. Каждый момент своей оставшейся жизни я хочу провести рядом с тобой, показывая тебе, как сильно люблю. Я уже давно научился ценить момент, не теряя драгоценных секунд. Однажды я нашел вторую половинку своей души и провел последние 2000 лет в аду, а потом здесь, ожидая лишь того момента, когда смогу снова с ней воссоединиться. Неужели ты не подумала, что я готов отказаться от всего, лишь бы снова быть с тобой? — Пожалуйста, прими меня таким, пожалуйста.

По ее щекам в беззвучном рыдании потекли слезы.

— Не плачь, милая. Каждая проклятая слезинка, вытекающая из твоих серебряных глаз, разбивает мне сердце. Здесь, сейчас, рядом с тобой, я гораздо ближе к раю, чем когда-либо. Меня все устраивает, потому что ты и есть мой рай, Грейс. — Я смахнул ее слезинки. — Но если я не нужен тебе такой… — прошептал я.

Она вытерла слезы.

— Я собиралась уехать сегодня... Габриэль угрожал мне...

— Тсс... Грейс. Габриэль пользуется страхом и ложью.

— Шейн, ты мне нужен в любом виде. Но Габриэль, он столько всего показал мне, — прошептала она. — Я так ему доверяла.

Столько всего показал? Единственная возможность для ангела показать кому-то свои мысли и управлять ими... это поцелуй. Все мое тело напряглось, мышцы стали твердыми как гранит. Я крепко сжал челюсть и проговорил сквозь зубы:

— Столько всего показал? То есть, он... он прикасался к тебе?

— Да, — прошептала она.

— Он прикасался к тебе своими гребаными губищами?

С широко распахнутыми, перепуганными глазами, она медленно кивнула.

— Да.

— Мать твою, я урою его.

Она медленно выдохнула и одарила меня зловещей улыбкой.

— Хорошо. Помощь нужна? — Этим она только снова завела меня, так что я посадил ее на себя и без предупреждения вошел. От того, как она посмотрела на меня и застонала, я чуть сразу же не кончил, но сдержался и насладился тем, как она двигается на мне. Я наклонил к себе ее лицо, намереваясь окончательно стереть любые следы или мысли Габриэля из ее памяти.

Глава 36

Когда утром я медленно разлепил глаза, меня сразу же охватило гнетущее предчувствие. Я осторожно приподнял голову, покоящуюся на прекрасном теплом теле, лежащем рядышком. Грейс лежала в моих крепких объятиях, наши ноги переплелись под одеялом, а ее обнаженная кожа была жутко горячей.